Западный берег от Аяна до Охотска

Посёлок Аян был основан в середине  XIX века русско-американской компанией как основной грузовой порт, связывающий Аляску с Россией. Пробыв в этом качестве всего 10 лет, с продажей Аляски посёлок утратил своё значение и сначала был близок к полному упадку. Но благодаря великолепной, защищённой от всех ветров бухте, а также уже построенному Ангино-Аянскому тракту, связывающему Охотоморское побережье с Якутией, посёлок нашёл другое хозяйственное применение и выжил. Численность населения там стабилизировалась на уровне 1000 человек и сейчас не падает. Этот крохотный посёлок является районным центром огромного Аяно-Майского района Хабаровского края. Там есть сотовая связь, районная больница, пожарка, РУВД, и даже кабинет партии «Единая Россия». С остальной Россией Аян связывают регулярное воздушное и морское сообщение с Хабаровском. Остатки Ангино-Аянского тракта сохранились до Нельмана, туда можно проехать на машине.

Посёлок необыкновенно красивый и уютный. Расположен он на перешейке высокого (640м) скалистого полуострова Нонгар-Неготни.  На южной стороне перешейка — Аянская бухта, выходящая в море  проливом с отвесными скалами. С севера перешеек обрывается в море скальным обрывом высотой в 200 метров.

В Аяне у нас были две основные задачи — баня и бензин. Баню нашли сразу и с тревогой прочитали: «мужская баня — суббота». Достали мобильники и порадовались: как раз суббота. Зато с бензином пришлось побегать. Серёга надел свою МЧС-овскую форму и пошёл в пожарку. Там он быстро скорешился с коллегами и бензин нашёлся… но только А-80. Высокооктановый бензин в Аяне — дефицит, несмотря на обилие японских лодочных моторов и автомобилей. В итоге, нашли и 92-й, но только сразу бочку за 12000 руб. Деваться было некуда, пришлось брать все 200 л. Бензин буквально рассовали по всем щелям, превратив Котоярви в маленький танкер.

После бани все разошлись по своим делам. Серёга с Саней нанесли официально-дружественный визит в пожарку,  где соревновались с начальником местного МЧС в вязке узлов и одевании бойцовки на время. Марина, Денис и Шурик пошли фотографировать достопримечательности. Меня после бани развезло, и я остался караулить катамаран. Стоило только прилечь, как с берега послышалось: «Эй там, на Котоярви!» Подтянулся швартовым к берегу, принял на борт гостя. Встреча оказалась на редкость интересной. Хабаровский путешественник Леонид Петрович Сермягин занимался здесь поиском пропавших ленд-лизовских самолётов. Раньше он был охотником-промысловиком и на восточном берегу Охотского моря провёл большую часть своей жизни. Побережье от Чумикана до Охотска Леонид Петрович знает как свои пять пальцев. Путешествует он в свои 72 года в одиночку, пешком, с маленьким рюкзачком.

Перебирая генштабовскую карту на нашем ходовом планшете, Леонид Петрович рассказал мне много интересного про предстоящий нам участок маршрута. Ему было что  рассказать про каждый залив и каждый мыс на нашем пути. А ещё оказалось, что Леонид Петрович пишет рассказы о дальневосточном крае и своей охотничьей жизни. На прощание он дал мне флешку и предложил скопировать его рассказы со словами: «Я уже вряд ли смогу их издать, может вам пригодятся». Прошло полгода, рассказы Сермягина уже прочитали все мои знакомые из ближнего круга. В ближайшем будущем собираюсь их отредактировать и издать, хотя бы в электронном виде.

К вечеру погода окончательно наладилась, прогноз обещал на следующий день солнце. Ближе к сумеркам к катамарану подтянулась уставшая от приключений команда, а вместе с ними двое местных мужиков. Один из них, после недолгой прелюдии спросил: «Рыбу ловите? Сеть то у вас есть?» Что-то мне сразу в этих вопросах не понравилось. Я конечно гордо ответил, что мы вообще-то находимся в границах Джугджурского государственного заповедника. И что честь действительного члена Русского географического общества не п-п-п-п-по-зволяет ставить сети в заповедниках, НИ-КО-ГДА!!! Мужик немного опешил и представился:

— Так я и есть заповедник… Баранов я, сотрудник заповедника.

Тут я мгновенно вспомнил рассказ Ивана Бахтина о путешествии 2014 года. Точно, Баранов!

— Ага, может хочешь у нас медвежьи лапы поискать?

Тут он совсем заёрзал, стал говорить, что это Ванька (Бахтин) в прошлом году его не так понял, что он пошутил и прочее. В общем, провокатор был выявлен и обезврежен.

Судя по карте, красоты впереди были неописуемые, поэтому выходить мы решили с рассветом. На ночь лишь отошли от причала и заночевали на якоре в Аянской бухте.

9 августа мы, не торопясь, тащились под мотором вдоль великолепных скалистых берегов. «Солнце, тихо, кофе, бутер с сыром — красота. Ветер встречный, дело привычное» — из дневника старпома. На пути у нас были небольшие, но очень высокие рифы — Мальминские острова.

Едва не скребя пузом по камням, протащились прямо через рифы, распугав кучу бакланов и тюленей. Фотографы были счастливы! Чуть южнее м. Горбукан высадились размяться и погулять. Заодно мы со старпомом устроили в приметном месте заначку для грядущих поколений — бутылку водки с гордым названием «Владимир». Отсняли координаты и пошаговые фотографии для поиска. Заначка теперь под надёжной охраной — медвежьих следов там навалом.

К вечеру дошли до бухты Фёдора, там и заночевали. Бухта отличная, закрытая со всех сторон. Саша пошёл прогуляться по скалам и чуть не наступил на медведя. На его счастье, медведь оказался мёртвым. Их тут и живых было предостаточно, судя по набитым тропам  и обилию следов на осушке. Во избежание ненужных приключений, на ночь оттащились на якорь.

10 августа ветер начал меняться на попутный штиль. Пришёл антициклон, и море закрутилось по часовой стрелке. В основном шли на моторе, по возможности помогали парусами. По всем устьям рек сидели стаи птиц и тюлени — путина шла полным ходом. Мы тоже решили поучаствовать в этом празднике жизни и попытались зайти в устье реки Кемкры. К сожалению, шел отлив, и нас выплюнуло из реки мощным течением.

Вторую более удачную попытку сделали через 16 миль — запрыгнули с разгону в реку Тукчи.  Рыба там кишела и  выпрыгивала из воды, но наши блёсны её совершенно не интересовали. Не солоно хлебавши, отправились дальше. Попутный ветер усилился, и на радостях мы растопырили все паруса. Но чем дальше, тем он становился всё попутнее и попутнее, а потом уже и чересчур! Сначала убрали грот, потом кливер, а потом и стаксель. На одном рангоуте скорость доходила до 6 узлов! Мгновенно раскатало высокую волну, с отдельных гребней полетела пена. Это было не очень радостно. Дело шло к ночи, а нормальных закрытых стоянок на этом участке берега уже не было. Единственное возможное укрытие — остров Нансикан, до которого оставалось три мили. Остров оказался высоченной стеной с отвесными берегами, растянутый с запада на восток. Волны с подветренной стороны не было совершенно, чего нельзя сказать о ветре. За островом стоял мощный вихрь, который всю ночь основательно мотал нас на якоре.

По  всем  стенам Нансикана — интернациональный птичий базар из чаек, топорков, гагар  и  бакланов.  Вся эта компания изрядно всполошилась от нашего непрошенного вторжения и устроила нам   бомбардировку.   Ретировавшись   в   салон,   мы  спрятались от густого  дождя гуано. Поруганную честь Котоярви удалось отмыть только утром, и то  не полностью. На тенте остались частые розовые пятна. Через некоторое  время  обитатели  базара  к нам попривыкли оставили  нас в покое.

Поставили краболовку,  подаренную  экипажем  Аруны. Но всю ночь нас так мотало на якоре,  что  подобрать  снасть удалось только утром. Порадовало уже и то,  что  наживка была съедена дочиста. Значит, в более удобном месте всё   получится.   Ночь  была нервной, постоянно срабатывала «якорная тревога» на навигаторах. Наш новый «адмирал» в камнях держал отлично, просто  мотало  на  все 360 градусов по кругу. Ночью разбудила рация: «Судно  стоящее  под  мысом  Аджан,  ответьте  «Бояркову».  Глянули в сторону  мыса,  увидели  красный  бортовой  огонь.  Теплоход  шёл под берегом  в  сторону  Аяна.  Ответили,   перешли на 14-й канал. Моряки попросили  у  нас  …  ну  хоть полтонны пресной воды  Пришлось их огорчить,  объяснив  что  у  нас весь запас 100 литров и половину уже выпили.   Расстроенный  теплоход пошёл дальше на юг. Ночь за островом бвла  удивительно тёплой. В каюте — ни капли конденсата, палуба сухая и  тёплая.  Вовсю  светился планктон. Тюлени, роняя искры, всплывали в метре от катамарана.

К  утру  11 августа стихло, и мы вышли в суточный переход. От м. Оджан до м. Плоский, берег постепенно выполаживался. Горы стали ниже, отступили от моря, и лишь неясными силуэтами маячили вдали.  Этот участок маршрута показался не интересным, и до скалистого магаданского берега решили идти лишь с редкими остановками.

Утро 12 августа встретили в пути, а в 10:00 зашли за рыбой в реку Улья. Раньше тут был посёлок, рыбозавод и военная часть, а теперь разруха и запустение. Несмотря на навальную волну, без проблем заскочили в широкое устье реки. Судя по тучам чаек и стадам тюленей, пришли мы как раз вовремя. В Улью пришла кета.

Саша с Денисом пошли гулять по руинам, а остальные четверо взялись за рыбалку. Как и в других нерестовых реках, на блесну рыба не реагировала совершенно. Но инспектор Баранов был весьма прозорлив, сеть у нас конечно была. Эффективнее всего оказалось бегать с ней как с неводом по щиколотку в воде. Несмотря на откровенную бестолковость такой рыбалки, за полчаса изловили десяток здоровенных рыбин. Для переработки улова, встали на буй, оставленный рыбаками посреди русла реки. Тут нас ждало неприятное приключение — перед снятием с буя намотали швартов на винт, и в итоге чуть не выломали на течении мотор вместе с моторамой.  Вовремя подоспел береговой десант из Дениса и Саши, и помог нам пристать к берегу. Экпедиционеры рассказали нам, что застава обжита, некоторые дома заперты на замки, рядом лежат остатки снегохода, приспособления для ловли рыбы и зверя.

В 14:00 попутное течение Ульи вместе с отливом вытолкнули Котоярви из устья, и мы опять оказались в море. Шли под мотором в полный штиль. Вода прогрелась до 15 градусов.  На обед сделали настоящую охотоморскую уху — полнаю кастрюлю  рыбы с небольшим количеством воды. Ну и конечно, икры от пуза.

Уже в сумерках, задолго до видимости  Охотска, появилась сотовая связь всех операторов. А вот и сам Охотск — множество огней, растянутых на десяток километров по берегу. Впотьмах прошли в опасной близости от большого корабля. Прежде чем показались его бортовые огни, увидели форштевень.

Стоило нам повернуть на восток вдоль магаданского берега, ветер опять повернул нам в левентик и шквалом усилился до 19 м/с, подняв колючую рваную волну.  Море опять закрутилось против часовой стрелки, и теперь уже до самого Магадана. Идти дальше не было никакой возможности, попытались укрыться в Охотском заливе за мысом Морекан. Впрочем, толку от этого мыса было мало. Но благодаря обширной песчаной отмели, на которой мы заякорились,  волна там была полегче, чем в море. Остаток ночи провели на якорях, отдав сразу и Дэнфорт, и Адмирал. Но даже с двумя якорями нас постоянно сносило в сторону Охотска. Якорная тревога растянулась на пару часов, пока, наконец, не зацепились.